Переводил и редактировал Капитан Глум! То ли еще будет!

***

В зависимости от ответа учителя эта иголка либо зашьет раны, либо отправится прямо в горло.

— Змей.

Слова сорвались с губ Гвидо.

— Это новая имперская шпионская команда, и они чертовски жуткие ублюдки. От одного их вида меня тошнило.

— ...Никогда о них не слышал.

— Они пришли ко мне и...

— Мастер, помолчи минутку, — перебил его Клаус.

Теперь, когда он знал, что были обстоятельства, которые Гвидо не контролировал, его главным приоритетом было стабилизировать состояние учителя.

— Сейчас по быстрому заштопаю тебя. Понимаю, у тебя были причины. Когда вернемся...

Однако Клаус так и не успел сказать «расскажешь мне все подробности».

Когда он наклонился вперед, прилетела пуля.

Он не почувствовал врагов. Никакого шума.

Даже для Клауса зашивание раны при таком скверном освещении требовало немалой концентрации. Все его внимание было сосредоточено на умирающем наставнике. У него не было шансов среагировать на пулю, нацеленную прямо между глаз.

Он был полностью открыт. Идеальная внезапная атака.

Я умру.

В момент, когда он пришел к этому выводу, кровь брызнула во все стороны.

Все его тело покрылось красным.

— Мастер..?

А Гвидо лежал на нем сверху.

В тот момент, когда он понял, что Гвидо принял пулю на себя, он также понял, что жидкость, которой он весь был покрыт — это кровь Гвидо. Пуля попала ему прямо в грудь.

Когда тело Гвидо соскользнуло с него, Клаус четко увидел.

Вдалеке, на крыше, человек держал винтовку.

Снайпер развернулся и исчез в тенях.

Клаус не собирался преследовать. Он прижал руку к ране Гвидо, останавливая кровотечение. Жизнь Гвидо угасала у него на глазах, и он должен был это остановить.

Однако он знал, что уже слишком поздно.

Гвидо успел что-то прошептать.

После этих последних слов он больше не говорил.

******

Когда Клаус вернулся во Дворец Марева, он не увидел там ни души.

Единственным звуком, эхом разносившимся по особняку, был звук открывающейся и закрывающейся двери.

Его ум был занят мыслями о загадочной шпионской команде «Змей», и у него не было никакого желания посвятить следующий месяц отдыху. Он хотел мести, и как шпион чувствовал еще и долг. Нужно было расследовать.

Когда он попытался подняться по лестнице в свою спальню, ноги остановились. Директор был прав — он был измотан. Нужно было хотя бы немного отдохнуть.

Он направился в главный зал и сел на диван.

Со своего места под напольными часами он хорошо видел всю комнату.

Давно он здесь не сидел.

Еще когда «Инферно» жило во Дворце Марева, это было его обычное место. Он часто любил здесь дремать, а когда возвращался с миссий на грани жизни и смерти, всегда садился на этот диван, чтобы успокоить сердце. Поднимая взгляд, он видел, что босс заварил ему чай, кто-то из членов команды печет финансье, а Гвидо пошел купить чизкейк. Потом они с товарищами болтали о всякой ерунде и благодарили друг друга за хорошую работу.

Но с тех пор как «Инферно» исчезло, а его заменил «Свет», главный зал стал комнатой, через которую он просто проходил. Может, стоило проводить больше времени с девочками. Иногда ночами, когда он спускался через главный зал за чаем, он слышал их горячие дискуссии. Их цель была — отточить навыки любым способом, чтобы победить его. Порой это принимало форму споров, порой — взаимной поддержки. Клауса немного беспокоило то, что они не замечали, как их цель — он сам — проходит через главный зал, берет чайные листья из шкафчика на соседней кухне и уходит, но он отчетливо помнил, как с нетерпением ждал, как они будут атаковать его на следующий день.

Воспоминаний, связанных с этим местом, было не счесть.

Он дорожил временем, проведенным с «Инферно», и дни, проведенные с «Светом», тоже были не так уж плохи.

Но теперь он был один.

Обе эти эпохи были для него потеряны.

— Как пусто...

Странно было сидеть одному в комнате, которая раньше была полна смеха.

Что это была за эмоция, разъедавшая его сердце?

Его план прошел идеально. Его работа была достойна прозвища, которое дал ему Гвидо — Величайший в Мире.

Он выполнил миссию, не дал погибнуть ни одному товарищу по команде и разобрался с предателем, который уничтожил «Инферно».

Он даже придумал способ обойти свою неспособность учить.

Наверняка никто другой не смог бы достичь всего этого.

Так почему же он не был удовлетворен?

— Неужели это...? — сказал вслух Клаус. — Неужели это действительно та концовка, которую я хотел?

В конечном счете, для чего действительно были нужны эти последние два месяца?

Тут, как только сожаление слетело с его губ, он кое-что заметил.

Он не мог пошевелить правой рукой.

Она была связана?

Проволокой? С каких пор?

К тому времени, как он понял, что что-то не так, было уже слишком поздно реагировать.

Огромная паутина проволоки выползла из-за дивана, по очереди опутывая его шею, ноги, торс и голову, не давая ему двигаться.

Сначала он подумал попытаться увернуться. Тогда он заметил дула, направленные на него.

Собственно говоря, он был окружен. Девочки появились из-за предметов мебели.

Черно- и беловолосые барышни целились в его бока, коричневоволосая партнерша прицеливалась в ноги, а рыжая участница направила пистолет прямо ему в сердце. Розововолосая девочка с восторгом наблюдала за происходящим, а ее голубоволосая товарка смотрела холодно. Клаус не видел блондинку — Эрну — поэтому предположил, что она стоит за диваном.

— Наконец-то мы тебя поймали!

Их сереброволосая предводительница — Лили — особо ничего не делала, но стояла перед ним и гордо выпятила грудь.

— Вы... вы же все должны быть сейчас в своих академиях...

— О, это была просто игра, — беззаботно ответила Лили.

Что заставило их передумать?

Уже несколько дней девочки готовились вернуться в свои шпионские академии с рекомендациями от Клауса. Они даже устроили прощальную вечеринку накануне вечером.

— Хе-хе, наконец-то победа наша. Теперь мы можем заставить тебя выполнить любое наше требование!

— И какое же это требование?

— Разве не очевидно? Мы хотим остаться вместе в «Свете», — уверенно объявила Лили.

Клаус хотел наклонить голову набок, но проволока, обмотанная вокруг него, делала это невозможным.

— Но почему? Когда мы впервые встретились, вы требовали прямо противоположного...

— Ага, и я сейчас прямо противоположная Лили по сравнению с тогдашней.

Лили показала знак мира перед лицом, затем помахала двумя поднятыми пальцами взад-вперед, гордо поясняя:

— Мы между собой все обсудили, понимаешь. И получается, что вместо того чтобы возвращаться в школу, выпускаться и попадать в какую-то шпионскую команду, полную незнакомцев, мы все предпочли бы остаться с товарищами, с которыми уже прошли через испытания и невзгоды.

— Это разумно, но... — Клаус не мог не кивнуть; Лили наседала ужасно настойчиво.

В этом был смысл, но кое-что он все же не понимал.

— ...Зачем было морочить мне голову, связывать и держать под прицелом, когда можно было просто попросить по-нормальному?

— Мы просто продолжаем урок с того места, где остановились.

— Урок же уже давно закончился.

— А. Тогда назови это местью.

— У тебя действительно извращенный характер.

Для шпиона это могло быть полезной чертой, но делало Лили более чем проблематичной.

Она сияла на него, розовея от восторга своей победы.

— Хи-хи. Жалуйся сколько хочешь, не поможет. У нас еще и заложник есть.

— Что?

— Посмотри-ка.

Их беловолосая участница на мгновение ослабила проволоку, чтобы показать Клаусу, что лежит под диваном.

В какой-то момент они переместили туда его холст. Из-за того, где он располагался, любые резкие движения уничтожили бы картину под их ногами.

— Это картина, над которой ты так долго работал. Если будешь неосторожен, она полностью испортится.

— Ты монстр.

— Видишь, насколько мы стали сильнее? И за это мы должны благодарить одного человека. — Лили мягко протянула руку. — Поэтому мы хотим, чтобы ты продолжил нас учить. Научи нас, как таким неудачницам, как мы, расцвести.

Остальные девочки тоже подхватили:

— Тренировки с тобой были лучшими тренировками в моей жизни, — сказали они, и — Йо, аналогично! — и — Это ты помог мне приблизиться к моей мечте, Учитель, — и — Я так долго восхищалась «Инферно», не могу представить лучшего учителя...

Одна за другой, все они говорили ему, как сильно ему доверяют.

Последние слова Гвидо звучали в голове Клауса.

— Защити их на этот раз.

Это был его последний приказ перед смертью.

Клаус следовал этой инструкции и пытался увести девочек как можно дальше от своих миссий. Отправка их обратно в шпионские академии была его способом защитить их. Теперь же он понял, что действовал неправильно. Множество техник, обвивавших его тело, показывали ему это. Девочки выросли.

Возможно, он не умел учить, но он все еще был их учителем.

Выбор, который он должен был сделать, был очевиден.

— Ну что, Учитель! Готов сказать «сдаюсь»? — голос Лили все еще звенел от гордости. — Согласись позволить «Свету» продолжать работать, скажи, что сдаешься, и заодно, может, извинись за то, что так нас потрепал каждый...

— Один вопрос, — спросил Клаус. — Как долго мне еще подыгрывать?

Он разорвал путы девочек.

Воспользовавшись моментом, когда они были больше всего уверены в победе, он резко дернул проволоку. Девочки, державшие ее, потеряли равновесие, а качающаяся проволока снесла и остальных. В их пистолетах, вероятно, и не было боевых патронов, но они так и не получили шанса выстрелить. Страх случайно попасть в своих заставил их колебаться, и это дало Клаусу время использовать путы, чтобы отобрать их оружие.

Решение было не самым изящным, но он работал с тем, что имел.

Не ожидав его контратаки, «Лампочка» была застигнута врасплох. Клаус наступал на свой холст, обездвиживая учениц. Им все еще не хватало опыта. Явно требовались дополнительные тренировки.

Под его ногами холст превратился в изорванную массу.

— У-Учитель, зачем ты зашел так далеко?! Ты уничтожил свою драгоценную картину!

— Только что я решил перестать зацикливаться на прошлом, — ответил он твердо.

Его жажда мести, конечно, не собиралась просто взять и исчезнуть. Но он обнаружил новый путь, по которому мог пойти.

Если все, что его ждало после совершения мести — это большой дом, в котором никого нет, то это было слишком одиноким будущим.

Наверняка босс не возражал бы. Его мастер и остальная команда тоже одобрили бы.

— Вы все не годитесь мне в противники, — небрежно заметил Клаус.

Они не были его врагами.

Он сомневался, что когда-либо смогут стать.

Но, возможно, они могли стать чем-то другим...

Жизнь полна иронии.

Он провел последние несколько месяцев, работая над местью за свою команду, но при этом получил совершенно новую.

Клаус собрал искалеченную картину и оторвал от нее полоску засохшей краски. Затем, найдя пустое место на стене главного зала, он прижал сухую краску к стене и нарисовал одну линию. Она была тонкой, красной и мимолетной, но в то же время мощной.

Теперь он закончил.

Клаус сравнил две картины.

Одна из них, буйная мешанина красной краски под названием «Семья», была как пылающий ад.

Другая, нарисованная из одного кусочка, оторванного от первой, чтобы создать что-то новое, была как слабый свет лампы.

— Великолепно.

Клаус улыбнулся.

Название для нового произведения он придумает позже.

Теперь комната, которую он когда-то делил со своей семьей, была украшена картиной его новой команды.