Переводил и редактировал Капитан Глум! То ли еще будет!

***

– Гейл. Прости, но с сегодняшнего дня ты нам больше не нужен. Считай, что ты уволен из пати.

– …Чего? Что?

Он только что вернулся в таверну с данжа и не успел толком сесть за стол, как получил это в лицо от лидера пати, Каша.

– Эм… эээ…

Гейл моргал, не в силах осознать услышанное. А Каш — прямо перед ним, демонстративно, чтобы вся таверна услышала, выдал:

– До тебя не доходит? Ты. Уволен. У-во-лен!!

– …!!!

Мир перед глазами стал белым. Сердце бухнуло в груди так, что, казалось, его слышно всем в радиусе пяти метров.

Надо… надо что-то сказать… хоть что-нибудь…

– Ага, смотрите на эту рожу! Ха-ха-ха-ха! – захихикала Мелисса, местная легковооружённая воительница. Ну, или просто — деревенская ведьма с грудью наружу.

– О, да вы, батенька, и правда не ожидали такого поворота, – протянул с ехидной ухмылкой Норис, чёрный маг в очках. Хитрющий гад.

– Ну, мы вроде всё обсудили. Можешь уже исчезнуть отсюда? – лениво добавил Лук, вор с зубами вперёд и выражением лица, как у актёра средней руки на фоне запоя.

– Вон, все уже всё сказали. Учись считывать обстановку, – подытожил Каш. Святой рыцарь, лидер и по совместительству — дерьмо в человеческом обличии.

Их дружный ансамбль явно заранее всё обговорил. Сидят, как будто так и надо.

Нет, не «как будто». Они точно знали. Один он — как идиот — был в неведении.

– П-постойте! Вы что, серьёзно?! Почему сейчас?! Что я сделал?!

– Почему? – Каш глянул на него с усталым презрением.

– Ты и правда не понимаешь, за что вылетаешь?

– Ну… эээ…

Он честно пытался что-то вспомнить. Что-то такое, за что мог бы вылететь. Но в голову лезли лишь совместные три года с пати, с самых низов. Он всегда считал себя важной частью команды.

– Господи, – Каш покачал головой. – До чего ж ты туп. Ну, ладно. Раз уж мы тут, расскажу тебе как есть.

Он встал, приосанился, и загнул:

– Ты — мастер проклятий. Знаешь, что это за профессия? Это худшее, что может быть в саппортах. Ты только и можешь, что сжигать расходники с проклятиями и вешать дебаффы на мобов. Всё. Больше ты не делаешь НИ-ЧЕ-ГО. Поэтому и уровень у тебя ниже всех в группе!

– Н-но у меня есть объяснение!..

– И твои проклятые штуки слишком опасны! Стоит к ним не так подступиться — и мы сами огребаем проклятие!

Ну да, они же… проклятые. Это в названии написано!

Хотел было сказать, но передумал.

– Я знаю, что "мастер проклятий" — отстойная профессия! Но мои дебаффы делали сражения проще! А с хорошим жрецом и моими талисманами можно даже проклятия снимать!

– Вот именно! – Каш вскинул палец. – Вот тут ты и ошибаешься! Мы уже S-класс. Нам твои тухлые дебаффы на фиг не сдались! А твои расходники — ты знаешь, сколько они стоят?!

– Эй, погодите! Не всё у меня расходное! Вот, к примеру, – он снял с шеи жуткий черепной кулон. – Это пассивный амулет, срабатывает только на монстров!..

– УГХ!

– Убери эту дрянь!

– Фуууу, гадость какая!

Вся пати в панике отодвинулась от него. Даже Каш, презрительно отвернувшись, пробурчал:

– Ты вообще в порядке, если спокойно такое на себя надеваешь?

Ну да, вещица выглядела жутковато. Кулон был из нижней челюсти лича, вываренной в мозгах зомби-дракона с желчью гуля, а потом сдобренный различными проклятыми компонентами. Назывался он "Проклятие Костяного Владыки".

На нежить действовал слабо, но прочих монстров в радиусе накрывал таким букетом статусов, что они в бой шли как на похмелье. Правда, любой, кто не был мастером проклятий, надев его, сходил с ума.

– Пойми уже наконец! Мы справляемся и без твоих игрушек. А теперь…

Щёлк!

Он щёлкнул пальцами, и от стойки вышла женщина в плаще.

– Это Мора. Поддержка. Владеет и баффами, и дебаффами. В отличие от некоторых.

– Мора. Будем знакомы, – произнесла она, мягко улыбаясь.

Гейл с изумлением смотрел, как все остальные уже успели с ней перезнакомиться. Он один, как дурак, в неведении.

– Теперь ясно? Ты нам больше не нужен. Ты не дерёшься, ты не лечишь, ты не баффаешь. Ты просто кидаешь какие-то пыльные проклятия и проводишь подозрительные ритуалы. До свидания, Гейл.

— Ка… Каш…

Он — отработанный материал.

А на его место уже нашли замену.

Гейлу не оставалось ничего, кроме как опустить голову — после всего, что он только что увидел, он просто не знал, что сказать.

Было и обидно, и стыдно — ведь объявили об увольнении в таверне, на глазах у всех.

Но хуже всего было осознание, что члены его партии, с которыми он прошёл столько всего, на самом деле всё это время думали о нём так…

Разумеется, Каш специально выбрал именно сегодняшний день, именно это место, чтобы вышвырнуть его на улицу — с особым эффектом.

А ведь всё начиналось с Е-класса… Недавно их партия получила ранг S, и он искренне радовался этому.

С самого основания отряда он был с ними — в поте лица работал как член Стаи волков, выкладывался по полной… и вот как ему отплатили.

Да, может, не всем это нравилось, но он тайно вставлял в оружие товарищей проклятые артефакты, которые ослабляли проклятья и в целом повышали способности партии.

Он и сам не лез на рожон, просто по-тихому поддерживал общий уровень…

Но, видимо, все его старания остались незамеченными — получается, только он один считал, что вносит вклад.

От отчаяния, словно земля уходит из-под ног, у Гейла навернулись слёзы.

— П-подождите! Ну хоть… ну хоть один шанс дайте! В следующем задании я себя проявлю, честно!

Если они считают, что он бесполезен и умеет только накладывать дебаффы, — он докажет, что это не так.

Он просто не использовал свои козыри, чтобы не ломать слаженность в бою.

Но у него в запасе было немало хитростей!

Проклятые артефакты — вещь гибкая.

Гораздо более полезная, чем принято считать.

На самом деле, артефактник — это полноценный универсальный саппорт.

— …Не нужно. Ты же сам всё понял, да? Почему я позвал Мору.

Каш сказал это холодно и без колебаний.

Похоже, решение уже принято, и ни уговоры, ни мольбы тут ничего не изменят…

С последней надеждой Гейл перевел взгляд на троих остальных членов партии. Мору он исключил.

…И увидел в их глазах только равнодушный холод.

— Сколько бы ты ни ныл, ничего уже не поменяется. А я вообще есть хочу, — хмыкнула Мелисса, легкий боец, с которой он проработал много лет.

Она потерла живот поверх короткой брони, словно подтверждая: хочу жрать, а не слушать это нытьё.

— Да… тяжёлый случай. Людей, которые не чувствуют обстановку, нигде не любят, — добавил чёрный маг Норис, не переставая крутить в пальцах монокль.

— Мы, по-хорошему, и так тебя давно уже уволить хотели. Радуйся, что до сих пор терпели, — с благодушным ехидством произнес вор Лук.

— Всё ясно, да? За сегодняшнюю ночь мы заплатим, а ты… пожалуйста, уйди завтра с утра, — как итог сказал Каш, будто ставя последнюю печать.

— Эй… Ну правда никак? — слабо пытался возразить Гейл.

— Никак.

— Ты… ты же пожалеешь!

— Нет.

Кулаки Гейла сжались от бессилия.

— А если ты потом пожалеешь… Я… Я не вернусь! — едва не кричал он.

— …Ты серьёзно ещё не угомонился? Иди уже вещи собирай. А мы тут останемся — у нас, знаешь ли, вечеринка по случаю вступления Моры, — хладнокровно отрезал Каш.

Слова Гейла, больше похожие на детское упрямство, были отброшены как надоедливый шум, и он, с опущенными плечами, понял — больше его здесь никто не слушает.

Что бы он ни сказал — всё бесполезно.

— …Я тебе честно советую: забудь об этом. Забудь о карьере авантюриста. Открой свою лавку проклятых артефактов. Такие странные побрякушки наверняка найдут поклонников среди всяких мутных типов.

А, и да — мы вычли из зарплаты материалы, которые ты потратил на артефакты.

Так что в этом месяце тебе не светит ни копейки. И никаких компенсаций за увольнение, разумеется.

— Я бы, честно говоря, сам хотел компенсацию — за моральный ущерб, — добавил Каш с презрением.

— Упупу! А ведь и правда — твой вкус кому-нибудь точно понравится! Ладно, пока, Гейл! — фыркнула Мелисса.

— Ха-ха-ха! Ну, начни с того, что продай эти… твои “артефакты” на улице. Я даже помогу с рекламой: “Самый безумный вкус среди артефактников — заходите, не пожалеете!” — расхохотался Норис.

— Ладно, бывай. Не то чтобы я тебя ненавидел, — лениво бросил Лук.

Никто даже не попытался его остановить.

Даже новенькая Мора опустила взгляд и сделала вид, что её тут нет.

И вот — всё. Они сказали, что он уволен, и, не оборачиваясь, начали заказывать у трактирщика еду и выпивку.

Разумеется, для Гейла ничего в меню не заказали.

— Ясно… Понял… Спасибо вам… — тихо пробормотал он, как будто подводя черту.

Это закончилось. Слишком резко, слишком легко.

От этой скорости и будничности всё происходящего ему стало даже не грустно, а… пусто.

Если вы так решили, пусть так и будет.

Мне больше нечего здесь держаться.