Санкт-Петербург раскинулся перед ней, как отражение в зеркале серебристого снежного пейзажа. Фонари и фары автомобилей плясали над белыми дорогами, а в небе над головой вился шлейф дыма цвета слоновой кости.

Этика пронеслась по задним переулкам, укрываясь от взглядов беспилотников, но пешеходов оказалось больше, чем она ожидала. Уличные киоски, заполненные покупателями, молодые люди, лежащие на тротуаре в обнимку с бутылками водки, люди, идущие рядом с семьями и близкими. Вдруг Этика услышала грохот взрыва, который эхом отозвался в глубине ее живота. Подняв голову, она увидела, как в небе вспыхивают фейерверки.

Дата сменилась, и начался Новый год.

Мирные жители оборачивались, когда она проходила мимо них. Этика бежала, обняв себя за плечи и энергично потирая руки. Несколько минут назад у нее начали щелкать зубы. При одном только вдохе ей казалось, что горло может замерзнуть.

Она не могла поверить, что никто, кроме нее, не видит этот снег.

Иллюзия была настолько яркой. Замерзшие щеки, дрожащие кончики пальцев - все это было реальными ощущениями. Она не могла поверить, что все это галлюцинация, которую ей показывает шов внутри мозга.

Твоя форма.

Как долго я воспринимала реальность исключительно через фильтр этой нити? Форма этой машины - сама форма этого мира. И это может оказаться ужасной ошибкой.

Когда она смотрела на эти снежинки, которые то ли порхали сверху, то ли поднимались из-под ног - она не могла сказать, - эта мысль впервые пришла ей в голову.

И все же благодаря этому вирусу ей удалось избавиться от преследования Тотоки. Оставалось только пойти к Бигге, чтобы она ввела подавляющее средство, а после этого нужно будет придумать, как очистить свое имя.

Конечно, Бигга ненавидела Этику, так что неизвестно, согласится ли она сотрудничать с ней, но больше ей обратиться было не к кому. Поэтому она попыталась найти на карте, где остановится Бигга, но, поскольку ее Твоя форма дала сбой, она заблудилась. Даже если бы она попыталась найти дорогу к отелю старым способом, она не смогла бы прочитать кириллические символы без функции перевода Твоей Формы.

Вдруг она увидела в небе над дорогой дрон наблюдения.

Ничего хорошего.

Этика сменила направление и скользнула в узкий переулок. Снег здесь был особенно глубоким, и ее сапоги тонули в нем. Она подняла ноги с холодной, хрустящей поверхности, толкая себя вперед, но ноги становились все тяжелее и тяжелее. Ее мысли тем временем становились все более туманными.

Я не должна была оставлять пальто у Гарольда...

Она потерла онемевшие от холода щеки. В любом случае ей придется идти дальше, полагаясь на свою интуицию.

Через несколько минут после того, как она вышла из переулка, снегопад усилился, превратившись в настоящую метель, дующую на нее. Туманный городской пейзаж был усеян расплавленными неоновыми огнями. Этика брела по улицам, и люди, празднующие Новый год, то и дело сталкивались с ней плечами.

Этике обычно нравился снег. Когда она была маленькой, ее старшая сестра часто устраивала снегопад. Но она никогда бы не пожелала такой сильной метели. Ощущения в руках давно прошли. Она поняла, почему у тех, кто заразился вирусом, развилось переохлаждение: ноги онемели, и она уже не могла определить, где находится.

Когда она наконец пришла в себя, Этика снова оказалась в переулке. Она сидела на корточках на заснеженной земле, прислонившись спиной к грязной стене. Она не могла вспомнить, как попала сюда. Ее сознание было вялым, словно голова была забита илом. Все тело горело от холода. Но каким-то образом она перестала дрожать.

Городская суматоха отдалилась; ее окутала тишина. Ее неглубокое дыхание громким эхом отдавалось в ушах. Это было мучительно. Она проклинала собственную глупость. Она поступила глупо. Настолько глупо, что если бы она умерла здесь, то заслужила бы это.

Особенно сильный порыв ветра пронесся по переулку. Не выдержав его силы, Этика упала, погрузившись щекой в снег.

Странно, но холодно уже не было. Даже наоборот, было... тепло. Добрым. Если описать это ощущение, то оно было похоже на объятия отца... Нет, она никогда не знала объятий этого человека, поэтому, наверное, просто предполагала, что именно так оно и было. Тепло матери она тоже почти не помнила.

Зато она помнила свою сестру. Только она обнимала Этику, гладила ее по голове, держала за руки... Только сестра любила ее.

То, что она попала в снежную бурю, уязвило ее гордость и привело к разочарованию. Может быть, ей и в самом деле лучше было бы давно уйти. Этика согласилась стать электронным следователем только из-за результатов анализа совместимости и мнения отца, хотя работа ей не нравилась.

Но если все, что она собиралась делать, - это причинять боль своим коллегам, она могла бы просто закрыться в своей комнате и засохнуть. Какая-то часть ее души считала, что такое увядание было бы к лучшему для всех, но... к сожалению, она была не из таких людей.

После смерти сестры она осталась одна в своем промерзшем доме, и ей не оставалось ничего другого, как переделать себя в машину, послушную желаниям отца. Так Этика защитила свое сердце. Она позволила вещам просто увлечь ее, никогда не проявляя собственной воли и не позволяя себе интереса или привязанности.

Ведя себя так, она впервые в жизни почувствовала покой. Сохраняя этот холодный фасад, она начала прятаться. Так она могла запереть в своем сердце драгоценные воспоминания о сестре, воспоминания о тех днях, когда она действительно чувствовала себя любимой и спокойной.

Эти воспоминания были единственной вещью, на которую она не позволяла никому смотреть. Никто не сможет забрать их, даже ее отец. Никто не сможет их запятнать. Никто не прикоснется к ним. Так она не позволила бы никому снова убить свою сестру.

Но время от времени ей становилось больно. Этика не знала, как долго это будет продолжаться. Ее отец уже умер, а она все еще оставалась машиной. Этот образ жизни проникал в ее сердце и тело, превращая ее в того же человека, каким был ее отец.

Она не хотела становиться такой. Она хотела бы стать кем-то, кто мог бы искренне выражать свои чувства, как Бигга или Дарья. Такой, которая без стеснения верила бы в доброту других, которая знала бы, что такое любить и беречь.

Она становилась слишком эмоциональной. Границы ее сознания становились все более неопределенными, словно таяли. Словно листья на поверхности реки, бессвязно проплывали ее воспоминания.

— Держи меня за руку, Этика.

— С помощью своей магии?

— Как ты думаешь, снег будет лежать кучей?

— Если ты захочешь, то так и будет.

— Все остальные заболели.

— Проект отменяется.

— Я прекрасно себя чувствую!

— Пожалуйста, не убивайте ее!

— Ты, должно быть, дочь господина Хиеды. Я пришла передать его завещание.

А, понятно, так вот в чем дело.

Правда о сенсорном преступлении. На самом деле это был не вирус.

Наконец-то она это поняла. Но в этот момент она уже не могла подняться на ноги. Ее тело было словно в грязи, словно оно рассыпалось на части.

Но как раз в тот момент, когда она была на грани того, чтобы позволить всему исчезнуть, она почувствовала, что кто-то схватил ее за руку.